В администрации Северного района объяснили парадоксальную ситуацию: в самом Патюканово жителей нет, но функционирует целый Совет депутатов. «17–18 лет назад, когда из села уехал последний житель, Совет депутатов переехал в соседний поселок Среднеичинск (находится на расстоянии нескольких метров, как объяснили местные. — Н.Г.), — рассказал глава района Сергей Коростелев. — Теперь там все депутаты живут, просто название сельсовета осталось прежним».
По словам г-на Коростелева, исчезновение села удивительно: оно стоит на оживленной асфальтовой трассе между Куйбышевым и Северным, рядом река, огромное поле. «Комфортное место, — недоумевает он. — Почему они разъехались — я не знаю, видимо, негде было работать».
Сельское население НСО неуклонно убывает: в 2000 году его было 691 тыс. человек, в 2010 — уже 614 тыс., а в прошлом году — 595 тыс.
Больше всего селян живет в Новосибирском (122 тыс. человек), Искитимском (63 тыс.) и Тогучинском и Куйбышевском (примерно по 59 тыс.) районах. Меньше всего — в Усть-Таркском, Кыштовском (по 11 тыс.) и Северном (10 тыс.). При этом средняя зарплата человека, занятого в сфере сельского хозяйства, — 12 892,4 руб. (данные Госстата за 2013 год).
Главный научный сотрудник Сибирского НИИ экономики сельского хозяйства, профессор СибУПК Юрий Новоселов рассказал, что главная причина исчезновения деревень — отсутствие работы. «Особенно квалифицированной. Особенно для молодежи, — считает он. — Те, кто постарше, могут пойти в фермерские хозяйства еще». По его словам, самая сложная ситуация — в северных районах области, там пустых деревень и сел больше всего. Самая благоприятная — в пригороде. Нынешнее экономическое положение России, по мнению ученого, могло бы подстегнуть развитие села, но для этого требуются огромные деньги. «Мало того, что у сельхозпроизводителей и так проблемы со сбытом продукции, — полагает г-н Новоселов. — Так еще к этому добавилась снизившаяся платежеспособность граждан». Сельскохозяйственная перепись в России пройдет в 2016 году, а по итогам предыдущей, 2010 года, в НСО 43 населенных пункта стоят пустыми, а в 57 живет менее 10 человек.
Сергей Коростелев рассказал, что в его районе есть еще как минимум два поселения, которые тоже находятся на грани исчезновения. Например, в деревне Надеждинка живет один-единственный 60-летний мужчина. «Связи с ним нет никакой, — рассказал глава Останинского сельсовета Сергей Доленчук. — Иногда приезжает к нам на собрания, но нерегулярно». По словам главы, Надеждинка держится на плаву благодаря тому, что находится на полпути к буровым вышкам, куда регулярно ездят рабочие. «Они и электричество поддерживают, и воду, — говорит г-н Доленчук. — И дорогу чистят. Там до деревни 12 км». Кроме единственного жилого дома в Надеждинке есть еще два, где останавливаются нефтяники или приезжие охотники. В благодарность за приют они оставляют хозяину деревни припасы.
«Он не работает, — продолжает г-н Доленчук. — Да и зачем? Выпить-закусить ему подвозят регулярно. Ему там хорошо».
В другой умирающей деревне, Усть-Ургульке, куда многолюдней — здесь живут целых 5 человек. История падения деревни типична — с исчезновением колхоза пропали рабочие места, молодежь переехала в поисках заработка, а стариков год от года становилось все меньше по естественным причинам. Сейчас тут в одном доме живут муж с женой и двумя дочками. Глава семейства работает на местной ферме, а дети каждый день ездят на школьной «ГАЗели» на занятия — почти 30 км туда-обратно.
А на другом конце деревни живет 70-летний Иван Андреевич Гапеев. «С самого рождения тут, — рассказывает Иван Андреевич по единственному в деревне телефону. — Дочка ко мне ездит каждую неделю, продукты привозит». Сам Иван Андреевич хозяйство уже не держит, занимается участком тоже дочь — получается что-то вроде дачи. «Я тут вроде как сторож», — смеется усть-ургулец. По признанию пенсионера, денег он почти не тратит: «А на что тратить-то? Вроде есть все. Одежды, вон, бабка еще мне накупила — до конца жизни хватит». Уезжать он не хочет: есть и вода в колонке, и электричество, и развлечение — телевизор. «Как ни включишь — обхохочешься, — делится впечатлениями Иван Андреевич, — фигуристые все такие. Ну и новости смотрю обязательно, по Первому каналу, по НТВ». В Новосибирске старейший усть-ургулец был последний раз в 1981 году — на пару дней ездил к родственникам, но города почти не помнит. «Да я проехал от вокзала до улицы Крылова на автобусе, вот и всё», — вспоминает он. Из достопримечательностей «турист» успел посетить только зоопарк, который в то время находился на месте нынешнего ТЦ «Юпитер». Врачи и пожарные ездят в село из Верх-Красноярки — это 40 км. Глава местного сельсовета Сергей Клещенко вспомнил, что несколько лет назад пожарные ездили в Усть-Ургульку тушить заброшенный дом. «Я думаю, Ивану Андреевичу там просто скучно стало, вон он сам и поджег, — беззлобно предполагает г-н Клещенко. — Пожарные приехали, спасатели — всё интересней. Мы его штрафами попугали, но наказывать, конечно, не стали».
Единственная реальная опасность для Новосибирска, которую несет постепенное исчезновение деревень, — сокращение производства продуктов. Предположение о том, что брошенные деревни могут заселяться маргиналами, угрожающими безопасности города, Юрий Новоселов отверг. «В таких условиях ни один бомж не выживет, — считает профессор. — Там ничего нет — ни работы, ни воды, ни электричества».
Никита Гиевский
Фото предоставлено Михаилом Углевым
