Два взгляда на развитие русской деревни

Эксперты ООН составили карту вымирания человечества. В первой десятке стран, которые опустеют раньше других, оказалась и Россия. В ближайшие 10-15 лет, по прикидкам специалистов, население нашей страны убудет приблизительно на 40 миллионов человек, и такая тенденция несет реальную угрозу ее территориальной целостности и государственности. Мы можем просто исчезнуть из всемирной истории... А потому так актуален разговор об обустройстве наших территорий, прежде всего - сельских.  Своим видением пути развития делятся руководители двух центров регионального развития – ведомственного и международного. И хотя их точки зрения на решение проблемы кардинально разнятся, они вполне дополняют друг друга и каждая может найти свое практическое применение. Игорь Меламед, генеральный директор ЗАО «Международный центр развития регионов»: «Будущее села за индустриальными энергонасыщенными холдингами»  - Игорь Ильич, сокращение сельских поселений, исчезновение деревень – это только наша проблема?  - Нет, общемировая. Если посмотреть статистику, то только Китай, Индия и другие беднейшие страны имеют большую часть населения, которая по-прежнему живет в сельской местности.

А в США – 5 процентов, в Канаде – 7, в европейских странах – 10-12. Другое дело, как эти проценты используют ту территорию, которая есть. Является ли она при этом брошенной или вся используется. Поэтому вопрос-то не в том, сколько людей, а как они осваивают ту территорию, которой располагают. И если все здесь рационально устроено и нет брошенных земель, тогда в чем проблема?  - У нас-то как раз наоборот…  - Вот. Значит, у нас здесь есть два пути. Либо создавать мощные интенсивные группы, которые в состоянии освоить все пространства, либо надо много народа. К сожалению, идти по второму пути Россия сегодня просто не может.  - То есть надо приглашать кого-нибудь?  - Кого приглашать? На Дальнем Востоке эту песню уже надоело слушать. Вот, говорят, китайцы нас захватывают. Но вы посмотрите на карту температур! В России средняя температура по стране минус 2 градуса, в Китае – плюс 24. Или предлагают пригласить индусов. Да они же вымрут! Или говорят: давайте предоставим японцам север Хабаровского края, где среднегодовая температура 10 градусов мороза. А в Японии? Плюс 21. Сейчас пошла волна, мол, мы будем делать в рамках АТЭС единые центры выращивания сельхозкультур. Погодите, но в России одни условия, в остальных странах совершенно другие.  - Но и Россия неоднородна. Есть юг, где почти нет свободной земли. А севернее Москвы – вымирающие регионы. - Вот мы и говорим: Москва все на себя одеяло тянет.

И главная задача, как это правильно организовать.  - И каков рецепт?  - Общемировой. Создавать индустриальные холдинги, которые были бы насыщены энергетически. Но проблема-то состоит в том, что у нас на сельских территориях сугубо сельскохозяйственным трудом занята лишь пятая часть жителей. При вроде бы массе избыточного народа многие к сельскому хозяйству никакого отношения не имеют. Они либо уезжают в города, либо обслуживают тех, кто занят в сельском хозяйстве. Поэтому нам надо предусмотреть занятость всего населения. В том числе, размещая там какие-то перерабатывающие, поделочные производства. Везде есть лес, водоемы.  - Есть ли регионы, где разработаны или уже работают свои программы по развитию территорий?  - Хорошую программу развития сельских территорий еще предстоит написать. Пока под этим каждый понимает что-то свое. Потому что сельские территории сложнее, чем любые иные. Но магистральный путь один – создание крупных хозяйств, насыщение их энергоемкой техникой, переход на откормочное производство, на круглогодичное выращивание овощей там, где это позволяют условия. И параллельная занятость всего населения сельских территорий. Другие дело, что село много лет было брошено, и с каждым годом дела там все хуже. Но тенденция должна быть еще и обратная – переселение из городов в села.

Заполнение пространства за счет малоэтажного строительства, развитие садоводства.  - А время-то на это есть? - Пока определенные ресурсы рабочей силы в России еще остаются, и именно на сельских территориях. В городах их нет. А в некоторых регионах, таких как Дальний Восток, вообще каждый человек на счету. Там разработаны несколько крупных программ, а выполнять их некому. Не может же один человек работать на трех предприятиях, расположенных к тому же в отдалении друг от друга. Россия всегда развивалась за счет некоторого излишка населения. Теперь такой форы нет. Например, в Центральной России поставщиками рабочей силы были Пензенская и Тамбовская области. Но Пензу выкачали на Самару, Тамбов – на Липецк, и на какие-то масштабные планы теперь просто нет людей.  - Ну, южнее Москвы еще может быть какое-то перераспределение. А северные области – Тверская, Новгородская, Архангельская…  - Еще Псковскую забыли. Страшней положения, чем там, вообще представить нельзя.  - Что с ними-то делать? Осваивать земли заново вахтовым методом? Или как?  - Вопрос в том, что стране уже пора делать инвентаризацию тех ресурсов, которыми она обладает.  - И человеческих, и природных…  - Совершенно верно. И четко понимать, как эти ресурсы должны максимально эффективно использоваться. Тогда это будет работа. А пока все идет самотеком.

И сводится, к сожалению, к тому, что мы теряем контроль над пространством и теряем людей, а это, может быть, самый невосполнимый ресурс. - И не используем тот ресурс, который там имеем – лес, вода, земля.  - Это мы называем потенциалом простых ресурсов. Можно даже не причислять туда полезные ископаемые. Так вот, если посмотреть в пределах, скажем, СНГ, то в мире нет другого такого богатого образования. Разве что Южная Америка. Но пока ее территории мало освоены. А потенциал России, Казахстана, Украины, Белоруссии, вместе взятых, - намного мощней потенциала всего Евросоюза. Поэтому какие-то объединительные процессы тут неизбежны. В том числе и для развития сельских территорий.  - Ну, это уже все же позитивная нота.  - Я много езжу по стране. И несмотря ни на что, чувства упадка все равно у меня нет. Да, есть ощущение, что должна быть более планомерная работа. Есть понимание, что настало время, когда надо четко понимать, чем мы владеем, что у нас есть, и уже с открытыми глазами перераспределять те усилия, которые предпринимаются. Да, у нас есть газ, нефть, уголь. Но у нас есть еще и земля, вода, масса территории, которая начинает цениться в мире все больше. В первую очередь, территории нетронутой природы.

Якутия – это 10 процентов территории нетронутой природы всего мира!  - Кстати, за последние 20 лет они возникли и в европейской части России…  - А вот надо понять, плохо это или хорошо? И то еще, какие у нас есть людские ресурсы и правильно их перераспределять. Чтобы вся земля работала. Чтобы все территории рационально использовались. Чтобы все люди могли найти себе точку приложения. А потенциал, повторяю, у нас очень большой.  Александр Мерзлов, руководитель Центра устойчивого развития сельских территорий РГАУ-МСХА им. Тимирязева: «Агрохолдинги – убийцы сельских территорий»  - Александр Валерьевич, вы – один из разработчиков Федеральной программы устойчивого развития сельских территорий до 2020 года. До этого были другие программы. Что мешает их реализации?  - Во-первых, над названной вами программой мы работали несколько лет, но на выходе - я ее не узнал. А мешает наш узкоотраслевой подход. Я являюсь еще и членом межведомственного совета по устойчивому развитию сельских территорий при Министерстве сельского хозяйства России. Вы не представляете, что другие министерства творят. «Вы не можете это финансировать, потому что это идет по ведомству Межрегиона. Или Минэкономразвития». То есть, мы можем заниматься лишь тем, что нам случайно оставили другие министерства. А Минсельхоз один со всей кучей проблем справиться не в состоянии. Тем более, у него забрали лес. А Россия, между тем, страна скорее лесная, чем сельскохозяйственная.

У нас лишь 400 миллионов гектаров сельхозугодий и более 1000 миллионов гектаров – леса. Идеальных земель для ведения сельского хозяйства всего ничего – от 2 до 5 процентов.  - А есть какие-то стандарты определения сельской территории?  - На Западе – это территории, где населения меньше 100 тысяч человек на квадратный километр. Если следовать им, то у нас только Москва и Питер выпадают из этих стандартов. В этом случае сельскими территориями должно заниматься Министерство регионального развития. В России же узкоотраслевой подход к территориям. Сельскими принято считать те территории, на которых ведется сельхозпроизводство. И их задача – обеспечить страну продовольствием. А для этого лучшим инструментом, по мнению чиновников, являются мегакомплексы. Не могу с этим согласиться. Напротив, я убежден, что эти комплексы как раз и убивают сельские территории.  - Но многие утверждают, что будущее именно за ними, а уж никак не за частником. Там и наука, и агротехника, и новейшие технологии. А у частника – что?  - У частника экологически чистый продукт, во-первых. А во-вторых, их сегмент в производстве некоторых продуктов превышает 50 процентов. Приведу для примера Тамбовскую область, где я являюсь советником губернатора. Там три четверти плодородных земель отданы крупным сельхозпредприятиям. На них работает меньше 10 процентов сельского населения. Они производят сырье для легкой и пищевой промышленности – зерно, подсолнечник, сахарную свеклу. То есть культуры, которые требуют дальнейшей переработки, цены на которые подвержены сильным колебаниям и рискам. А на последней четверти оставшейся земли, где работают ЛПХ и фермеры, производятся все самые полезные продукты – молоко, мясо, овощи, фрукты, мед. Качественный продукт, который и востребован во всем мире.  - Но ведь и зерно, и сахарная свекла тоже необходимы.  - Дело не в этом, а в тенденции.

Местные власти, глядя на проект мегакомплекса, что видят? Будет создано 300 рабочих мест. О, класс! Но никто не считает при этом, сколько рабочих мест будет загублено, как пострадает культура, экология. Более того, на этих модернизированных предприятиях часто работают гастарбайтеры или горожане, которых привозят на автобусах, а местное население сидит не у дел. Кому это надо? Такие мегакомплексы не инвестируют в развитие региона, а просто выкачивают из него ресурсы, ничего после себя не оставляя. Но именно это, по представлению чиновников, и есть развитие села.  - Но частник никогда не заменит промышленного производства.  - Во Франции отказались от мегакомплексов, потому что в перспективе непонятно, чего от них больше – пользы или вреда. Как и в других странах Европы. Люди согласны больше заплатить, но купить натуральный продукт, и отраслевое министерство в той же Франции называется не Министерством сельского хозяйства, а Министерством вашего питания. Мы же повторяем ошибки Запада, наступаем на их грабли, только делаем это в куда более извращенной форме. Зачем этот гигантизм? Нужны такие размеры, которые вписывались бы в исторический, культурный контекст.
Источник: stoletie.ru